На поверхности (Сборник рассказов) [СИ] - Анатолий Радов

Саша поел и отправился спать в дальнюю комнату, а бабка осталась сидеть на кухне. Когда полностью стемнело, она взяла булку хлеба и вышла из дома. Аккуратно сошла со ступенек и направилась к погребу.

Погреб этот находился в задней части двора и был достаточно большим, глубиной почти в три метра, сверху надстроенный домик из кирпича с массивной, деревянной дверью. Впрочем, такие здесь были в каждом дворе. Когда-то этот погреб был почти полностью заставлен банками с разносолами и ящиками с картошкой, но это было очень давно. Так давно, что бабка и не помнила того времени.

Она сняла навесной замок и открыла скрипящую дверь. Постояла немного, словно собираясь силами и затем начала медленно спускаться по ступенькам вниз, в затхлую тьму. И сразу же почувствовала неприятное, но уже привычное покалывание в голове. Гадина, как теперь называла ее бабка, подготавливалась к общению. Пробуравливала волнами мозг.

— Ты привела его? — услышала бабка первый вопрос.

Она никогда толком не видела гадину. Гадина боялась любого света. Солнечный был для нее смертелен, а искусственный причинял боль, поэтому бабка не брала с собою в погреб ни то что старого, подаренного давно одним из внуков, фонарика, но даже обычной свечки. Правда пару раз бабка нащупывала в темноте нечто похожее на холодец, но чувствовала в эти моменты такую нестерпимую боль в голове, что оставила всякие попытки приблизиться к гадине.

— Ты привела его? — повторила вопрос гадина.

— Нет, — ответила бабка шепотом.

Гадина общалась напрямую, посылая вопросы в мозг и также из мозга вытягивая ответы. Но бабка никак не могла к этому привыкнуть. Поэтому, думая ответ, она едва слышно проговаривала слова. Человеческая привычка, которую, наверное, невозможно побороть.

— Ты же знаешь, что время подошло, — бросила в мозг очередную фразу гадина.

— Да, знаю. Завтра вечером приведу, — бабка положила булку хлеба на бетонный пол погреба и отступила на два шага. — Ешь.

В темноте послышался звук, как будто кто-то провалившись по колено в болотную трясину, пытался вытащить ногу.

— Наверное, так же муха всасывает разложенную своим желудочным соком пищу, — подумала бабка.

— Иди. И смотри не делай глупостей, — услышала она в голове. — Ты же знаешь, это важно для нас обоих.

— Я знаю, — шепнула бабка, развернулась и стала неспеша подниматься по бетонным ступенькам. Снова ощутила покалывание в мозгу. Гадина вытаскивала из ее головы волны — щупальца.

Выйдя из подвала, бабка закрыла дверь и повесила замок. Постояла, вдохнула свежий, ночной воздух и торопливо заковыляла к дому.

Заперевшись на засов, она тихонько прошла в свою комнату, где скинула сарафан и надела ночную рубашку. Потом прочитала шёпотом пару молитв и улеглась в кровать. Закрыла глаза. Но сон не шел.

Бабка думала, как ей поступить. Время подошло и нужно было решать.

Тридцать лет назад было проще. Ребенок был чужой. А этот, вроде как, ей родня, хотя уже и на седьмом киселе.

Бабка вдруг припомнила тот поздний, летний вечер, когда появилась гадина. Она тогда сидела на крыльце уставившись в пустую темноту и думала о своей тяжелой и горькой судьбе. Жизнь прошла. Она стара и одинока. Дети, а их было пятеро, давно поразъехались кто куда. У них появились свои дети, ее внуки. Иногда они, чаще летом, приезжали к ней семьями погостить, и тогда у нее был праздник. Она хлопотала на кухне, готовя разные блюда, и потом, улыбаясь, смотрела, как все ели, нахваливая ее кулинарное мастерство. И она была счастлива…

Да, тогда она была счастлива.

Потом выросли внуки, которые тоже иногда навещали ее, но уже намного реже. Потом и дети, и внуки вдруг перестали к ней приезжать вовсе. У них свои дела, думала она, и так и должно быть. Вот тогда она и почувствовала себя одинокой. Ей было семьдесят шесть. Она сидела на крылечке и смотрела в темноту двора. Вдруг в огороде ярко полыхнуло. Потом еще раз. Странно, грозы не было. Она поднялась, и тяжело передвигая ноги, поплелась в огород.

— Может, шось горит? — подумала она.

Но ничего не горело. В огороде, на заброшенных грядках, лежало большое яйцо металлического цвета. И казалось, это яйцо само по себе зарывается в землю.

— Боже правый, — ойкнула бабка, глядя на диковинку.

Через несколько минут яйцо полностью скрылось под землей.

— Может привиделось?

Она быстро перекрестилась и зашагала обратно к дому. И тут с дорожки заметила, что дверь в погреб приоткрыта. Она подошла ближе и дрожащим голосом крикнула в темноту.

— Хтось тута? Обзовись.

Ответа не последовало. Тогда она начала медленно спускаться вниз. Ступив с последней ступеньки на бетонный пол, она почувствовала сильную боль в голове и потеряла сознание.

Теперь она знала, что все время, пока она находилась без сознания, гадина изучала ее и считывала из мозга информацию о том месте куда она попала. Но все это бабка узнала потом, после долгих, интересных бесед с гадиной. А тогда…

Когда она очнулась, в голове ощущалось легкое покалывание. Она нащупала стенку и попыталась подняться.

— Не вставай. Сиди, — услышала она голос прямо в голове.

— Хтось тута? — спросила она и почувствовала, как тревожно и больно забилось сердце.

— Не бойся. Я ангел.

— Ангел?

— Да. Так получилось, что я упал с небес…

Бабка глухо рассмеялась в темноте. Старая кровать чуть слышно заскрипела. Она перестала смеяться и прислушалась. Вдруг Саша проснулся. Нет. Все тихо. Не проснулся.

— Обманула же она меня тогда. — улыбаясь, подумала бабка. — Ангел, хм. Хотя я тогда была такой неучью. Три класса образования. Потом работа. С детства к вере приучена. Естественно, глупо было ей сразу рассказать мне, что она из далекого мира, находящегося где-то на периферии Млечного пути.

— Упал с неба?

— Да. Чтобы помочь тебе. Ты уже старая и скоро твой организм не выдержит. Я могу исправить это. Но ты должна помочь мне.

— Ты точно ангел? Уж ни сатана ли?

— Нет. Я ангел. Я служу Богу.

— И как же ж я тебе помогу?

— Я должен пожить какое-то время в твоем погребе. И ты никому не должна обо мне рассказывать. Пока этого будет достаточно.

Они еще долго разговаривали в ту ночь. Бабка и пришелец. Два одиноких существа.

Через год бабка уже многое знала. Гадина подготавливала ее. Казалось, перед бабкой открылся новый и доселе неведомый ей мир.

— Я активизирую твой мозг, — говорила гадина. — Почему-то он у тебя работает на минимуме. Я заставила его работать хотя бы на десятую долю от своих возможностей. Иначе ты просто не поймешь то, что я тебе передаю.